Неожиданно он взял меня на руки и понес в коридор.

– Саш, ты куда?

– Как – куда? В ванную, – весело ответил он.

– Зачем?

– Мыться, милочка, мыться. Ты на себя в зеркало смотрела?

– Что, очень страшная?

– Ну как сказать, чтобы тебя не обидеть…

Московские бомжихи по сравнению с тобой просто красавицы.

– Что?!

Впервые за долгое время я громко рассмеялась.

– Пусти, дурачок, тебе же нельзя тяжелое носить, – приговаривала я, похлопывая его по спине.

– Своя ноша не тянет, – нараспев сказал он и посадил меня в старую, совсем неухоженную ванну, включил теплую воду, бросил в нее какой-то нехитрой пенки и присел на краешек. Я была ни жива ни мертва, понимая, что попала в крайне идиотское положение.

– Ольга, ты всегда в платье моешься? – спросил Саша.

Я опустила глаза и усмехнулась. Хорошенькое дело, сижу в воде в платье и совершенно не ощущаю на своем теле неприятную мокрую ткань. Подумав о том, что мне придется раздеться, я почувствовала, как бешено заколотилось мое сердце. Стараясь сдержать нервную дрожь, я пожала плечами.

– Точно, платье… А я и не заметила.

– Ну так снимай. Ему место на помойке.

– Тогда отвернись.

– Что?

– Отвернись, говорю.

– Зачем?

– Затем, что я хочу снять это мокрое платье.

– Ну так снимай.

Сашка был совершенно невозмутим и сидел с таким видом, точно я раздевалась перед ним каждый день.

– Снимай, снимай, что сидишь, как ненормальная?

– Ненормальный ты, а не я. Рассчитываешь на меня голую посмотреть?

– Больно надо! Но отворачиваться я принципиально не буду.

– Это почему?

– Потому, что я твой будущий муж! Какого бы хрена я отворачивался!

– В том-то и дело, что будущий. Будущий – это не настоящий. Улавливаешь разницу?

Видимо, Сашка решил прекратить наш спор и, не дав мне опомниться, быстро сдернул с меня это и в самом деле заношенное платье. Так как я не имела привычки носить лифчики, то я осталась в одних трусиках, которые не отличались особой красотой и изяществом, так как они предназначались для беременных. Закрыв обнаженные груди руками, я не могла воспротивиться действиям Сашки – через секунду я осталась без трусиков, они полетели следом за платьем.

– Ты что себе позволяешь?! – только и смогла выпалить я, раскрасневшись так, что от меня было впору прикуривать.

– Я выполняю функции супруга, – заявил он и весело мне подмигнул.

– Не вижу ничего смешного, – произнесла я обиженным голосом и стала сгонять пену так, чтобы у меня было поменьше открытых мест.

– А ты что раскраснелась, словно девочка? Вроде уже сама девку родила, а краснеешь, как школьница. Ты сейчас знаешь на кого похожа?

– На кого?

– На свеклу.

– Сам ты свекла. Я не каждый день перед мужчинами раздеваюсь.

– А я не мужчина.

– А кто же ты?

– Я твой муж.

– Надо же. По-твоему, муж – это не мужчина?

– Мужчина, только особенный.

– Что значит особенный?

– Особенный – это тот, перед которым следует раздеваться. Ты давай, постарайся отмыть голову. У тебя волосы, словно парик. Если ты их не разлепишь, мне придется постричь тебя наголо.

– Ага, держи карман шире!

– А что? Между прочим, сейчас это модно.

– Не знаю. Может быть, модно, но только у молодежи. Ты же сам говорил про кризис среднего возраста. Моя лысая голова будет вызовом обществу.

– Тогда не жалей шампуня.

Я и в самом деле не пожалела шампуня, вылила на голову целый флакон. Когда Сашка приготовил большое махровое полотенце, я встала и почувствовала на себе его пристальный взгляд.

– У тебя очень красивое тело.

– А ты не смотри…

– У тебя даже растяжек нигде не осталось.

– Да?!

– А твой еще пока бесформенный висячий животик смотрится очень даже сексуально.»

– Да пошел ты!

Я скользнула в полотенце и ощутила приятное тепло сухой ткани.

– Нет у меня никакого животика!

– Есть. Вернее, это не животик, а приятная складочка, словно мешочек у енота или сумочка у кенгуру.

– Сам ты мешочек или сумочка!

Как только Саша стая помогать мне вытираться, я почувствовала головокружение и подумала, что еще немного и я взорвусь от предвкушения, как самая настоящая бомба. Неожиданно Сашка застыл, и я заглянула в его глаза. По их блеску было нетрудно понять, что он хочет того же, что хочу я. Осторожно подхватив меня своими сильными руками, он поднял меня из ванны и понес в комнату. В длинном узком коридоре нам встретилась древняя старушка, та самая, которая так любезно провела меня в Сашину комнату и разрешила его подождать. Старушка смотрела нам вслед испуганными глазами и что-то бормотала себе под нос.

– Все нормально, баба Глаша, не переживайте! Я ее не уроню! – крикнул довольный Сашка и понес меня дальше.

– А я и не переживаю. Просто я еще не видела, чтобы ты так девок носил…

– Это не девка, баба Глаша, это моя жена!

– Жена?!

Сашка остановился и легонько меня подкинул. Затем подмигнул старушке и у самого входа в комнату спросил:

– Баба Глаша, ну скажи, у меня жена красавица?

– Это та же самая, что я к тебе в комнату пустила? – подозрительно спросила бабулька.

– Та же самая. Не похожа?

– Да Бог их разберет. Эта почище. Та была грязная.

– Просто я ее отмыл.

– А… Смотри, как сразу преобразилась. Я ее и не признала даже. Ты ей скажи, чтобы она теперь чаще мылась. Разве можно в таком молодом возрасте так себя запускать?

– У нее, баба Глаша, дорога была дальняя. Она теперь всегда ухоженная будет.

– Правильно, жену нужно к порядку приучать. На то она и жена.

Как только Сашка внес меня в комнату, я прошептала:

– Я и вправду так плохо выглядела?

– Честно сказать, неважно. – В дверь постучали, и показалась голова бабы Глаши:

– Сашенька, я вот что спросить хотела…

– Что?

– А ты давно женат?

– Всю жизнь, баба Глаша, всю жизнь.

– Всю жизнь? А я и не знала. – Она тихонько прикрыла дверь.

Саша повернул ключ в замке и еле слышно сказал:

– Это на всякий случай, а то моя соседка придумает еще какой-нибудь вопрос.

Глава 20

А дальше было такое… Сплетение губ, сплетение душ и сплетение тел… Это был настоящий, смелый, откровенный секс, который только может быть между женщиной и мужчиной. Я даже не сомневалась в том, что этот мужчина подарен мне господом Богом за все мои страдания, не хотелось даже думать о том, что раньше он был с кем-то, кроме меня. Спустя какое-то время, отдышавшись, Сашка задал совсем неожиданный вопрос:

– У тебя паспорт с собой?

– Какой, заграничный?

– Российский.

– Российского нет, а может, пойдет заграничный?

– Не пойдет. В загс нужно российский. Дадим взятку, нас зарегистрируют побыстрее. Так где твой российский?

– У матери.

– А мать где?

– Часа четыре от Москвы ехать.

– Завтра поедем.

Я приподнялась и посмотрела на Сашку детским беспомощным взглядом.

– Ты это серьезно?

Нежно поцеловав меня в щеку, он засмеялся и слегка потрепал меня за ухо:

– Ну не дождались мы с тобой официальной брачной ночи, что теперь поделаешь… Дело молодое, нехитрое…

– Хватит издеваться над бедной девушкой.

– Так уж и бедной?!

– Бедной, как церковная крыса. У меня нет ничего. Кроме тысячи долларов.

– О! Так, оказывается, ты у нас еще и богатая, ненаглядная ты моя тысяча!

Мы лежали, уставившись в потолок, и наслаждались тем, что находимся рядом друг с другом.

– Ольга, а ты когда хочешь Динку из Штатов привезти? – спросил башка немного возбужденным голосом.

– Что?

– Ни что, а кого! Я говорю, ты когда Динку из Штатов привезешь? Когда разговор заходит о дочери, ты начинаешь как-то странно себя вести. Ты за нее очень переживаешь?

– Очень!

– Я вижу. И какого черта ты ее у родственников оставила?! Нужно было брать ее с собой и все. Может, мы переговоры закажем?